Обратимся опять к Игану, к кому же еще? Кто может помнить бой лучше очевидца? И кто может врать, как очевидец? Не так, чтобы совсем, но так, чтобы было в самый раз. «Восемнадцатый раунд. Белчер нанес несколько сокрушительных ударов по корпусу и страшный, как удар копья, удар (thrust) в горло своему сопернику, после чего продолжил с таким духом и такой скоростью, что Крибб тяжело рухнул на пол. Он был совершенно измотан, и все решили, что он будет не в состоянии вернуться в бой вовремя». Еще Иган замечает, что именно в этом раунде Белчер растянул запястье и был почти лишен возможности использовать свою правую руку после этого. Тем не менее, он тут же добавляет, что ставки заключались из расчета пять к одному в пользу Белчера. Тут важно каждое из этих немногочисленных слов. Важнее только те слова, которые отсутствуют, но на которые оставлены какие-то намеки. Почему «все решили, что он будет не в состоянии вернуться в бой вовремя»? И сколько у них было времени на то, чтобы что бы то ни было решить? Оказывается, времени было крайне мало. После падения секундантам давалось тридцать секунд на то, чтобы принести своего бойца в угол и подготовить к следующему раунду. Если он не был готов — еще восемь секунд. Если же боец все-таки не мог продолжать, то объявлялось его поражение нокаутом. Итак, у них всего тридцать восемь секунд. Вместе с тем, дело не выглядело совсем уж безнадежным. Об этом говорят ставки. Пять к одному — это, конечно, плохо, но если бы Крибб был совсем никуда, не давали бы и их. «Один» ведь ставили не на то, что он просто выйдет в ринг, а на то, что он выйдет и продолжит. И, в конце концов, добьется победы. Однако у Игана между концом восемнадцатого раунда и началом девятнадцатого нет ничего. Есть только то, что какие-то «все» почему-то «решили, что он будет не в состоянии вернуться в бой вовремя». Может быть, подразумевается, что мужественный Крибб превозмог себя и вернулся? Может быть, но об этом, повторяю, у Игана, у которого для куда меньшего мужества найдутся цветистые выражения и сравнения, их нет. Вместо них пустота. Для того, чтобы понять то, что произошло дальше, стоит лучше представить себе, чем был тогдашний боксерский матч. Прежде всего, это был один грандиозный тотализатор. Играла практически вся аудитория, в том числе и секунданты бойцов. Видя, что Крибб, похоже, не встанет, к нему в угол отправился секундант Белчера Джон Галли, тот самый будущий чемпион Англии, затем букмекер, наживший на этом поприще состояние, а затем и многолетний член парламента. Галли предложил секунданту Крибба Биллу Уорру заключить пари из расчета пять к одному. Билл Уорр был раньше хорошим боксером, в 1795 году он дрался с Даниэлем Мендосой за вакантный титул чемпиона Англии, но проиграл. Сейчас же он был в углу Крибба и действовал в его интересах, и его простонародный ум сработал лучше, чем хитрые мозги будущего букмекера и члена парламента. Джентльмены верят друг другу на слово. Но Уорр вдруг что-то засомневался, а драгоценные секунды шли. Надо это пари как-то зафиксировать, объявить о нем или даже где-то как-то записать. Где бумажка? Нет бумажки. Ах, вот она! А чем писать будем? А вот этим? Это не пишет! Ах, пишет? Ну, сейчас запишем… Утверждают, что все эти маневры позволили затянуть перерыв с тридцати секунд до полутора минут. Здоровый, как бык, Крибб пришел в себя. И все равно после полученной порки в предыдущем раунде он, скорее всего, проиграл бы, если бы не одно обстоятельство, о котором тогда не знали ни Крибб, ни Уорр. Да-да. Речь идет о травмированной правой руке Белчера. Иган пишет, что он сильно растянул запястье. Другие авторы говорят, что он вообще сломал руку. Скорее всего — и то, и другое. Руки Белчера к тому моменту были совершенно разбиты о лоб и надбровные дуги Крибба. Настолько, что с них была содрана вся кожа. В восемнадцатом раунде, чуя победу, Белчер совсем забыл об осторожности, а его ангел-хранитель давным-давно смотрел в другую сторону. Была и еще одна деталь, которая рано или поздно должна была сказаться. Крибб щадил руки и больше бил по корпусу, Белчер же работал больше по голове и совершенно разбил Криббу надбровные дуги. Кровь текла с лица Крибба со второго раунда, но, как пишет другой биограф, Линч, у него были очень глубоко посаженные глаза, и они-то оставались в целости и сохранности. Набухшие веки мешали ему, пока не стали сильно кровоточить, после чего они сдулись. Ну а сечки такого бойца, как Крибб, не пугали. Но вернемся на ринг. Время пошло на пользу Криббу: он очухался. Нужно было еще полностью восстановить сознание. О 19 и 20 раундах Иган не пишет почти ничего. Вроде «сошлись, упали». Все правильно. Целью Крибба было как можно быстрее уйти на перерыв, и ему это удавалось. В двадцать первом картина робко начала меняться. Крибб нанес два удара в голову, а Белчер попытался вернуть, но стало видно, что его чувство дистанции, которое когда-то сделало его чемпионом, стало ему крепко изменять. Иган указывает, что это произошло «из-за плохого состояния его глаза». Как выглядел сам глаз, он опускает, но мы понимаем, что Белчер едва видел им. Он боксировал на инстинкте. Двадцать второй раунд Иган опускает, а двадцать третий Белчер закончил тем, что бросил Крибба через бедро. Скоро от этой молодецкой удали мало что останется. Он дрался, как очень модный в ту пору античный герой, которых его современники представляли как рыцарей без страха и упрека. Но его солнце уже зашло. В двадцать четвертом раунде не произошло практически ничего. В двадцать пятом Крибб нанес сокрушительный удар. Пошел добивать, Белчер в своем фирменном стиле сместился в сторону, и Крибб упал. И это уже скоро закончится. Все скоро закончится. В двадцать шестом, наконец, и до публики стало доходить, что происходит. Белчер, весь избитый, не мог долго продолжать. Крибб нанес очередной удар и стал фаворитом. Двадцать седьмой Крибб, по общему мнению, выиграл, несмотря на то, что Белчер бросил его в конце. После невнятного двадцать восьмого, который мог быть очень коротким, в двадцать девятом Крибб перебросил его через канаты. В тридцатом Белчер упал после «очень слабого удара». Ставили уже пять к двум против него. В тридцать первом большинство ударов нанес Крибб, но Белчер бросил его в конце. В тридцать втором — сошлись и упали. В тридцать третьем Крибб, чье мастерство было куда ниже, но у него были силы, переборол Белчера и выиграл. Под конец даже Иган всего не помнил. С тридцать четвертого по тридцать шестой Крибб «поддерживал свое превосходство». Скорее всего, поддерживать его не пришлось особо долго. Раунды, видимо, были очень короткие. С тридцать седьмого раунда по сороковой полуживые бойцы, в общем-то, топтались по рингу, пытаясь выяснить, у кого сил меньше. А у кого их было меньше? У того, у кого был только один, практически полностью закрытый глаз, и одна рука, левая. Ну и, наконец, сорок первый раунд. Крибб нанес два слабых удара, потом еще что-то, надо думать, не очень внятное, потому что никто не может точно сказать, что именно, и Белчер упал, чтобы больше в этом бою не подняться. Белчер проиграл. Видимо, его не оставляло ощущение, что он мог выиграть тот бой с Криббом. И ведь действительно мог. Но он не мог изменить свой образ жизни, не мог справиться со все усиливающейся депрессией, которая образовала замкнутый круг с алкоголизмом: одно подпитывало другое, и так без конца. Возможно, дело в том, что он был очень молод. Белчеру, когда он потерял глаз, было двадцать два, а когда он проиграл в первый раз Криббу — двадцать шесть. Он не был готов к тому, чтобы из «народного короля» стать обычным содержателем паба. Тем более, решение принимал не он сам. Решение было принято за него. И вот с этим он и не мог смириться. В результате 1 февраля 1809 года в Эпсом Даунс, Саррей, он снова вышел на ринг против того же Тома Крибба в бою за звание чемпиона Англии. Впрочем, не совсем «того же». Все, кто видел этот бой, отметили: насколько Белчер, без того находившийся не в лучшей форме, сдал с момента их первой встречи, настолько же Крибб прибавил. Джем выглядел обреченным с самого начала. Большинство из первых десяти раундов заканчивались тем, что Крибб бросал Белчера. Кроме того, он вел и по ударам. В четвертом Джему удалось ненадолго выровнять положение, но и только. В шестом он сам нанес много ударов, а закончил тем, что бросил Крибба через бедро, но даже в этот — лучший для него — момент боя ставки заключались из расчета четыре к одному в пользу Крибба. В седьмом Джем добился небольшого преимущества, но у него самого не было сил им воспользоваться. Крибб, видимо, тоже не забыл восемнадцатый раунд их первого боя и не полагался на волю случая. До поры до времени он работал просто от обороны, ожидая, пока Белчер вымахается. В десятом раунде он почувствовал, что это произошло, и пошел вперед. Его огромное преимущество в весе тоже не мешало ему. После этого раунда желающих поставить на Белчера просто не осталось. Но Джем продержался еще двадцать один раунд. В последних десяти, как сказал все тот же Иган, «он стоял только для того, чтобы его били». Бить самому ему было просто нечем. Его кисти рук были разбиты вдрызг, по словам Игана: «как будто с них ножом срезали кожу». Историк бокса не стал описывать, как именно закончился этот бой. Мы можем только с уверенностью сказать, что Джем Белчер дрался до самого конца. Если раньше его положение было плохим, теперь оно стало просто ужасным. Во время боя с Криббом Белчер поставил на себя не только все свои деньги, но даже свои драгоценные часы стоимостью в тридцать фунтов, что было хорошим годовым заработком представителя тогдашнего среднего класса. Другие авторы утверждают, что деньги и часы он проиграл уже после боя, но что это меняет? После боя у Белчера произошел какой-то срыв. Судя по всему, это был обычный пьяный скандал в пабе, завершившийся пьяной же дракой. Вряд ли Джем мог причинить кому-то серьезный вред в том состоянии, в котором он находился. Как видим, все было все-таки не так красиво, как писал Конан Дойль, но кто возьмется его осуждать? Точно не я. Тем более что многие авторы, в том числе и Иган, утверждают, что посадили его вовсе не за скандал в пабе, о котором они вообще не упоминают, а за сам бой, так как бокс по-прежнему был вне закона, который все и ко всеобщему удовольствию нарушали. Так или иначе, Белчера посадили в тюрьму. Преступление было невелико, и он провел там всего двадцать восемь дней. Но в тюрьме было сыро и холодно, а у Джема, как ни странно, всегда были довольно слабые легкие. Он заболел пневмонией, что в то время практически означало смертный приговор, но выжил. Не выздоровел, а именно выжил, так как здоровым никогда уже больше не был. Его паб прогорел, но он завел другой, поменьше. Тот тоже прогорел. Посетители, которые туда заходили, рассказывали, что Джем просто часами сидел там, не говоря ни слова и печально смотря перед собой. Так в пабе денег не заработаешь. Он и не заработал. Разрушенная алкоголем печень причиняла ему постоянную боль. После пневмонии было трудно дышать. Белчер буквально разваливался на глазах. Иган намекает на то, что его предали забвению, и мягко корит поклонников бокса за это. Его не совсем забыли. Так, 2 июля 1811 года был дан, как бы это сейчас сказали, благотворительный вечер в его пользу. Но «благотворить» было уже почти некого. Журналист Уильям Оксхерри, который там побывал, сказал, что Белчер превратился в «дряхлого инвалида». Ничего удивительного, он умер ровно через четыре недели после этого — 30 июля. Как ни странно, это вызвало почти шок. Хотя, если разобраться, шоком была его жизнь, а не его смерть. Многие любили Джема и хотели ему помочь, но у всех была своя жизнь, а в начале XIX века она была ничуть не проще, чем сейчас. Все откладывали свою помощь на завтра, а завтра помогать оказалось некому. Вдова Джема, которая, наверное, здорово намучалась с ним в последние годы, отдала все реликвии, которые могла, Пирсу Игану, чтобы он увековечил память ее мужа. Иган увековечил. Когда он сетовал на то, что Белчера подзабыли в конце жизни, он заметил, что Джем был достоин большего: «Так как никогда ни в одном сердце не было больше чести, достоинства и любви». На похороны Белчера собралась тьма народу. Этих людей никто туда не гнал и даже не звал, они пришли сами. Среди пришедших выделялось множество здоровенных мужиков, лица которых были сплошь покрыты шрамами. Они ревели в три ручья, как кисейные барышни, вытирая слезы руками, также покрытыми бесчисленными шрамами. Не надо говорить, кто это был. Когда гроб опустили в могилу, один из боксеров, совсем потеряв контроль над собой, спрыгнул туда. Его вытащили, после чего засыпали могилу землей. Оставалось только надеяться, что ангел-хранитель, забывший Джема Белчера на земле, встретил его на небе и, может быть, даже объяснил ему, почему он так с ним поступил. (Окончание. Предыдущие части истории Джема Белчера можно прочитать по ссылкам: первая часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30312/; вторая часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30350/; третья часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30378/; четвертая часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30390/; пятая часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30403/) Александр БЕЛЕНЬКИЙ